Стоять насмерть
Минуты прошли, а может
Прошла уже целая вечность.
Уже запылали березки,
Как подожженные свечи.
Уже почернела сопка
От черной земли разрывов.
А небо гудело, гудело
Стальною, тугой тетивой.
Противно визжали мины,
За дымом сплошным — раскаты.
Все ближе, все ближе и ближе
Надрывистый лай автоматов.
Казалось, по крохотной сопке
Хлестали свинцовые плети.
Казалось, она уже пала,
Зажатая лапою смерти.
Казалось, она сдается,
Не выдержав огненной страды.
Все ближе ползут к батарее
Зеленошкурые гады.
И вдруг батарея встала.
Попробуй, возьми их, осиль их.
Средь воя, средь визга разрывов,
Привстал военком Васильев.
И голос, почти звенящий,
Покрыл сухой треск автоматов.
«Ни шагу назад. За мною!
Глуши их штыком, гранатой!»
Герои ответили залпом,
Точным, спокойным, прицельным.
И своре фашистов жарко —
Корчится в боли смертельной.
Стельные рубашки гранаты
Начинка свирепая рвала.
Дробила тяжелый камень,
О землю врагов швыряла.
Как будто на них срывался
Тяжелый кулак гнева
«Громи их!..» — гремело справа.
«Бей сволочь!..» — катилось слева.
В упор по ползущим на сопку
Строчил пулемет Кузнецова.
Бил очередью горячей,
Лил кипятком свинцовым.
Пилоткой зажав рану,
От боли сжимаясь, бледнея…
Последнюю бросил гранату
Старший по батарее.
Земля заходила, качаясь,
И закружились деревья,
«У-р-а-а-а!..» загремело, промчалось.
В атаку пошла батарея.