То был рассвет почти неуловимый,
Чуть просветлел синеющий простор,
И тонкий клуб нетающего дыма
Замечен был на фоне дальних гор.
То шли враги, хранимые конвоем,
Тяжелые большие транспорта —
И напряглась команда перед боем,
Рты окаймила жесткая черта.
Звала отчизна. Это помнил всякий.
И медленно пополз на цель визир.
На узких флагах дьявольские знаки
Отчетливо увидел командир.
Уже штыки проклятого десанта
На палубах блестели там и тут,
Стволы орудий, тюки провианта –
Все видел он в теченье двух минут.
Команда: «Залп!» — и ринулись торпеды,
Как стая демонов, исполненных огня,
И окрыленных волею победы,
Как молнии в лиловой дымке дня.
Скользнула стрелка по секундомеру,
Мы слушали, дыханье затаив,
И он пришел, потрясший атмосферу
И глубь морей потрясший грозный взрыв.
Потом я помню взрывы бомб глубинных,
Стремительный уход на глубину.
Мы уходили. Выше были мины.
И киль скользил по илистому дну.
А там, в выси, из рук не выпуская,
Дробя в щепу и днища и борта,
Громила авиация морская
Фашистского десанта транспорта.
Так бьет врага балтийская порода,
Так пишется истории скрижаль,
И поглощают яростные воды
Всех тех, кого не истребила сталь.