Посвящается сержанту Кузнецову
Густа февральской ночи тьма.
Уснуть сержанту где ж:
Вручила Родина сама
Ответственный рубеж.
И комсомол давал наказ:
— На линии огня —
Острее слух и зорче глаз,
Страну свою храня.
И он скользит, взрезая снег,
В ухабах нырь да нырь.
Простой советский человек,
А в битвах — богатырь.
Правее — наш таится дзот.
Вдоль озера — кусты.
Огнем поддержит пулемет,
Лишь только крикнешь ты.
Вдруг, как цепочка, свежий след.
— Позволь, тут не спроста!
Кто скажет, что засады нет
В заснеженных кустах?
Идет уверенно вперед
Товарищ Кузнецов.
Вдруг налетел фашистский сброд
Десятком подлецов.
Как снег на плечи, на него.
— Прочь, гады! — он вскричал.
И меткой пулей одного
Мгновенно «укачал».
Их десять, он один. Такой
Расчет неравный сил.
Винтовку выбили… Герой
В кулачный бой вступил.
Крушит ударом кулака
В затылок, в горло, в лоб.
Вдруг виснет немощно рука
По телу дрожь, озноб.
Удар в висок… Сознанья нет
Плывет в густую мглу…
Вдруг осенил сознанья свет,
Как солнца яркий луч.
Пленным быть! Рабом истлеть!
Нет! Нет-же! Никогда!!
Уж лучше в битве умереть,
Чем Родину предать!
Рванулся с силою— Не тронь! —
Воскликнул Кузнецов.
— Эй, пулеметчики, огонь!
Рази врага свинцом!
Хлестнул на выручку «Максим»
Смертельною струей.
Двоих, как лезвием, скосил,
А три подняли вой.
Враги в испуге залегли,
Ползут, взрыхляя снег.
Тут поднимается с земли
Советский человек.
Как шторм на море, как гроза,
В груди клокочет гнев.
Сверкают молнией глаза.
Он разъярен, как лев.
Взял крепко недруга за грудь,
Поднял, о землю хвать…
Враги успели повернуть,
Торопятся удрать.
Схватил немецкий автомат,
Кричит бегущим вслед:
— Не удерешь, собачий брат!
Хлестнул… И ваших нет.
Их было десять, он один.
Расчет неравный сил.
Страны советской исполин
Отважный победил.
Бойцы, смотрите на него!
Души в нем русской ширь.
Он не боится ничего,
Советский богатырь.